Эстетика классицизма предполагала, что для воплощения какой-либо идеи или обрисовки чувства имеется только одна наиболее полно и совершенно выражающая их форма. Отсюда и вытекало требование подражания идеальным образцам искусства. Представители французского классицизма стремились подражать античной драматургии. В свою очередь Сумароков гордился тем, что явил «россам» «театр Расинов», и даже допускал прямое подражание отдельным стихам и сценам трагедий Расина. Рассказ Терамена о гибели Ипполита, изгнанного Тезеем («Федра», V, 6), явился идеальным образцом для рассказа вестника о смерти Трувора («Синав и Трувор», V, 3). В той же трагедии Сумароков подражал отдельным сценам Расиновой «Андромахи». Так, у Расина Орест становится убийцей из-за любви к Гермио-не; узнав о ее смерти, он приходит в отчаяние, граничащее с безумием. Обращаясь к богам, он клянет свою судьбу, ему кажется, что его охватывает тьма, он видит перед собой убитого им, обагренного кровью Пирра и с ним Гермиону. В неистовстве Орест призывает на себя гнев богов. Эта сцена была использована Сумароковым как идеальный образец трагической развязки в заключительной сцене «Синава и Трувора». Особенности метода классицизма, всегда и всюду требовавшего от писателя подражания идеальным образцам, и определили однообразие сюжетов и приемов сумароковских трагедий и всей русской «классической» трагедии XVIII века. Ранние трагедии Сумарокова, написанные в 1747-1750 годах, создали тип русской «классической» трагедии и как бы стали образцами, которым следовали и сам Сумароков и его ученики - последователи «северного Расина» - Майков, Николев и другие.

Естественно, что требование подражания идеальным образцам ограничивало свободу творчества драматургов-трагиков.

Различные писатели, каждый из которых обладал своей творческой индивидуальностью, обращаясь к жанру трагедии, оказывались связанными традициями, необходимостью подражать ранее созданным образцам.

Характерной чертой классицизма являлось наличие своего рода поэтических формул, употреблявшихся в разных случаях для выражения тех или иных чувств и мыслей. Например, в «Синаве и Труворе» Синав во втором действии говорит: