ВСТРЕЧИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

Однажды, когда после очередного нашего «вторника» мы с Николаем Ивановичем возвращались домой, я спросила у него, почему он ничего не пишет.

—  Ведь   если   собрать,— сказала  я,— ваши   выступления  на наших  вторниках,  заседаниях  педсовета,  разных совещаниях — целая книга выйдет. Как бы она была интересна для молодых педагогов.

—  Вы  мне льстите,  дорогая  Марина  Михайловна,— ответил Николай Иванович.— Возможно, мои выступления чем-то и интересны знакомым слушателям, но будут ли они интересны всем. Устная и письменная речь, как вы знаете, различные виды речи. Не буду от вас скрывать, я пробовал когда-то и писать. По рекомендации Василия Александровича Сухомлинского, с которым имел счастье не раз встречаться. Но сам увидел: плохо ложится на бумагу моя устная речь. Поэтому и не пишу. Я даже конспектов своих не сохраняю. А сейчас начинать писать поздно, даже если бы и хотел.

Я стала уговаривать Николая Ивановича, что многое можно вспомнить. Остались протоколы собраний, отдельные магнитофонные записи. Я созналась, что многое из того, что он говорил, я законспектировала, что время от времени делала записи о некоторых событиях в школе и что могу эти записи предоставить ему.

—  Вот и хорошо,— перебил меня Николай Иванович,— вы и оформляйте свои записи. У вас получится. Да и форму вам легко найти. Пусть это будут записки учительницы или классного руководителя.

Я уже не рада была, что начала этот разговор с Николаем Ивановичем. Теперь вот волнуюсь, не опрометчиво ли я поступила, согласившись вынести свои записки на суд читателей. Буду надеяться, что они хоть в какой-то мере заинтересуют тех, кто собирается начать или уже начал свою педагогическую деятельность.

После окончания института я с радостью поехала в село. В селе я родилась, выросла. В детстве я мечтала быть только сельской учительницей. И за четыре года пребывания в институте эта мечта не остыла. Поэтому, когда через несколько лет мне пришлось переезжать в город, я волновалась. Что я буду там делать? Не отказаться ли мне от педагогической работы?

В горнаробразе мне предложили место в одной из центральных школ. Я попросилась в школу на окраине. Все же ближе к селу. Кроме того, я уже навела справки, что именно в этой школе работает Николай Иванович, мой бывший учитель. Все мы, и ученики, и учителя, были влюблены в него. Под его влиянием многие из нас пошли в педагогические институты. Я помню, что хотела быть не просто преподавателем украинской литературы, но именно таким, каким был Николай Иванович.

В школе Николая Ивановича я не застала. Он болел. Познакомилась с директором. Молодой еще человек, с приятными манерами, вежлив, предупредителен. Узнав, что я работала в сельской школе, отнесся ко мне снисходительно, успокоил, что все, мол, образуется, нужно надеяться на лучшее.

На следующий день я приступила к работе.

—  В каком классе у вас первый урок? — спрашивает директор. — В 9-А,— отвечаю.

—  Да! Трудный класс. Лучше было бы начать вам не с него. Но ничего. Я сам зайду с вами, отрекомендую, ну, и поставлю на место кого надо, а в случае чего на уроке посижу.

Я отказываюсь от его услуг. Директор немного обижен, но не подает вида, желает мне успеха и советует «сразу же взять их в руки, показать им свой характер, ни в чем не уступать». Иначе, мол, на голову сядут. Он хорошо знает этот класс.

Поднимаюсь на третий этаж. Перед дверью 9-А останавливаюсь. Нужно внутренне собраться, продумать ту линию поведения, которая мне необходима в этом классе и на этом уроке. Эту линию ученики должны увидеть во мне самой, в выражении моих глаз, в моих движениях, почувствовать в тоне и в каждом слове моего обращения к ним. Да и самих учащихся лучше не заставать врасплох. Пусть и они внутренне соберутся. Начало урока должно быть деловым, но с оттенком торжественности.

Немного сомневаюсь, все ли я хорошо обдумала, как лучше войти в класс, как держать себя в те первые минуты, когда ученики будут изучать тебя и, возможно, проверять на выдержку, на находчивость, остроумие. Они обязательно захотят установить, к какой категории учителей меня отнести: к тем, с которыми нужно считаться, или наоборот. Во всяком случае, они пожелают выяснить, что можно себе позволить на моих уроках, а что нельзя.

Ну, время заходить. Энергично открываю дверь, чтобы все услышали, что я зашла, и спокойно, как только могу, иду к столу. Ученики внимательно меня рассматривают. Что ж, от этого никуда не денешься. Сейчас они меня встречают «по одежде» не только в переносном, но и в прямом смысле. Кажется, я предусмотрела это. Важно все в меру. Ничего экстравагантного, ничего слишком модного, но и ничего вышедшего из моды.

Несколько учеников на задних партах демонстративно сидят, ожидая, что я сделаю им замечание. Это сейчас мне не нужно. Здороваюсь и сразу прошу всех сесть, чтобы не выделялись те, кто не встал.