Утраченное доверие.

Я решил попробовать вернуть мальчику утраченное доверие и проследить, как он отнесется к этому.

И вот на одном из ближайших уроков я провожу фронтальную проверку выполнения домашнего задания. Подхожу к Иваницкому, он встает и заявляет виноватым голосом:

—  Я выполнил задание, но забыл дома тетрадь, вот вызовите меня к доске, увидите, что я сделал задание.

Класс загудел. Послышался смех.

—  Что случилось? — обращаюсь я к ученикам.— С вами такого никогда не было, чтобы вы забыли тетрадь? Такое может с каждым случиться,

Ребята прячут улыбки, чтобы молча наблюдать, что я дальше буду делать. Некоторые из них разочарованы. Как это я легко поддался на обман.

—  Вы пошлите его за тетрадью,— посоветовал мне староста класса,— тогда увидите...

Я делаю удивленный вид и перебиваю его:

—  А для чего его посылать за тетрадью? Что я завтра не увижу эту тетрадь? Я ему верю. Думаю, что и вам надо поверить ему. Нехорошо не верить своему товарищу. Потом обращаюсь к Пете:

—  Иди к доске. Домашнее задание, которое было на сегодня, покажешь в следующий раз.

Иваницкий удивленно посмотрел на меня и молча пошел к доске. Он написал и разобрал какое-то несложное предложение, я похвалил его и поставил ему в журнал и в дневник удовлетворительную оценку. На мое поведение Петр Иваницкий реагировал как-то неопределенно. Трудно было предвидеть, будет ли он или не будет в дальнейшем выполнять домашние задания. Взгляда моего он избегал. Только после урока, встретив меня в коридоре, он попросил разрешить ему начать новую тетрадь, а то «старая уже очень грязная и помятая». Я разрешил (никакой старой тетради для домашних заданий у него просто не было).

На следующий день снова проверяю, как ученики выполнили домашнее задание.

—  Посмотрите, есть ли у Иваницкого тетрадь,— слышу я голос с первой парты.

—  Он сам мне покажет,— громко отвечаю и смотрю на Иваницкого.

Я уже раньше заметил, что у него на парте лежит какая-то тетрадь. Теперь он взял эту тетрадь и молча подал мне, ожидая, что я ему скажу. Я взял тетрадь, и, не заглядывая, что там написано, поднял ее над головой: «Видите,— показываю ученикам,— а вы говорили, что у Иваницкого нет тетради!»

Потом я поинтересовался, что это была за тетрадь. В ней па первой странице небрежным почерком было выведено: «Упражнение». Дальше шло несколько строчек какой-то невыразительной писанины. В упражнении надо было переписать 10 предложений,

подчеркнуть в них подлежащее и сказуемое. Иваницкий переписал только 4 предложения, подчеркнув в каждом из них первое и второе слово. Я поднял голову и встретился со взглядом Иваницкого. В нем было сказано: «Ставьте уже свою двойку и не приставайте ко мне. Это мне начинает надоедать». Но я ему сказал: «Хорошо. Молодец! Возьми свою тетрадь, только нужно закончить упражнение. Завтра я соберу для проверки тетради, возьму и твою». Иваницкий недружелюбно посмотрел на меня, что-то невыразительно сказал про себя.

—  Очевидно, он хотел сказать: «Где ты взялся такой доверчивый на мою голову?» — бросил реплику Федор Степанович.

—  Может быть. На третий день он все же закончил упражнение, но выполнил очень неаккуратно. Подал он мне свою тетрадь с явным неудовольствием. Не дожидаясь моего разрешения, он сразу направился к своему месту. Он был уверен, что на этот раз я поставлю ему двойку и оставлю его в покое. Но я снова его похвалил, но предупредил, что пишет он неаккуратно.

—  Перепишешь упражнение и покажешь мне еще раз, тогда я уже поставлю  тебе оценку,— сказал я как можно спокойнее.— Только не спеши: у тебя есть время. Сначала выполнишь сегодняшнее задание — оно небольшое, а потом перепишешь это упражнение. Больше же долгов у тебя нет.

Петя выслушав все это, как подсудимый выслушивает приговор, толкнул за что-то своего соседа и медленно опустился на парту. Я и вида не подал, что заметил что-нибудь. Как дальше он себя поведет? — беспокоила меня мысль. Еще через день Иваницкий показал мне переписанное упражнение с таким видом, как будто он сделал героический поступок. Я тут же демонстративно поставил ему четверку. Иваницкий бережно взял тетрадь, посмотрел на оценку и побежал на свое место. Такую четверку, может быть, он получил впервые. Мальчик испытал неизведанную до сих пор радость. Не было сомнения, что такую радость он захочет пережить и в дальнейшем. Необходимо только помочь ему в этом.

Так Петр Иваницкий начал выполнять домашние задания, вначале с пропусками, а затем и систематически. Правда, он еще не раз «забывал» домашнюю тетрадь, но я еще больше подчеркивал, что даже в мыслях не допускаю, что он может меня обмануть. А как-то он решительно сказал мне: «Нет у меня сегодняшнего задания. Нет — и все». «Чего ты кричишь? Забыл тетрадь? Покажешь мне ее завтра. Разве я тебе не верю?» Это была его последняя попытка освободиться, от доверия, которое ему было выявлено.

Я его понимал. Мое доверие некоторое время было тяжким бременем для него. Но в то же время оно и радовало его, питало чувство собственного достоинства. Мальчику пришлось выдержать борьбу с самим собой. И он победил. А победа над собой дает особенное удовлетворение. Я тогда окончательно убедился, какое большое значение в воспитании учеников имеет доверие к ним. В своей практике я не встречал учеников, которые бы полностью игнорировали доверие своих учителей.

—  Кстати,— сказала Александра Петровна,— Петя Иваницкий начал и у меня выполнять домашние задания.

—  Хорошо, Александра Петровна, теперь несколько слов о другой стороне доверия. Мы говорили, какое значение во взаимоотношениях с учениками имеет наше доверие к ним.