Учитель должен осознавать свои возможности.

Если у меня нет надежных оснований для этого, я и не буду спешить обращать на себя особенное внимание учащихся, потому что легко блеснуть на день, на два, но трудно светить все время. Очарование пройдет, наступит разочарование. А если вы уже завоевали доверие и умы учащихся, учащиеся полюбили вас, будьте внимательны и осторожны, чтобы не терять ни их доверия, ни их любви. Тяжелое будет отступление. Здесь уместно напомнить известную мысль Н. А. Добролюбова об отношении учащихся к своим бывшим любимым учителям. Вот эта мысль: «Горе учителю, который неосторожным своим поведением, проявлением своих страстей перед учениками разрушил то обаяние, которым был окружен в их глазах.,. Как только нравственное доверие потеряно или поколебалось хоть несколько, тотчас же и слово учителя теряет свою силу,— его похвала и порицание не имеет значения, и то, что прежде охотно и радостно делалось,— единственно из любви и уважения к нему, достигается уже не иначе как школьной тиранией, наказаниями и принуждениями».

Последним, неофициальным, как назвал его директор, был на педсовете вопрос о нарушениях педагогического такта «отдельными нашими коллегами». Этими «отдельными коллегами» были я и Мария Степановна.

Сначала говорил директор.

— Наша уважаемая Марина Михайловна работает у нас еще мало, но разных загадок мне загадала много. И таких загадок, что я хотел бы знать ваше мнение о них. С одной стороны, Марина Михайловна потакает учащимся, не замечает даже, как они заводят драки в классе, а с другой — выгоняет учеников из класса только за то, что они не хотят сидеть там, где ей хочется. Такие зигзаги она объясняет соображениями педагогического такта и педагогической тактики. Но послушаем Марину Михайловну.

Слушали меня внимательно, но, как я заметила, не все соглашались со мной. Началось обсуждение. Разные были выступления, но мне запомнилось лишь выступление Николая Ивановича, может быть потому, что он поддержал меня.

Сначала Николай Иванович рассмотрел несколько определений педагогического такта, а потом сказал:

— Я не хотел бы долго говорить об обыкновенной человечности в наших отношениях с учениками. Скажу только, что к ученикам нужно относиться, как относятся к своим ближайшим друзьям. А друзьям мы говорим правду, не замалчиваем их недостатков, но стараемся не обижать их, не унижать их достоинства, не отталкивать их от себя, подбираем слова искренние, но не режущие, слова, которые, может быть, и приносят временную боль, но ведут к быстрому и надежному выздоровлению. Следует учитывать, кроме того, что наши младшие друзья более ранимы и менее опытны, делают больше ошибок, чем наши взрослые друзья. Им трудно стать на позицию взрослого, учителя. Ведь они еще никогда взрослыми не были. А взрослые уже были детьми. Им значительно легче стать на позицию детей, если они, конечно, совсем не очерствели, что педагогам абсолютно противопоказано. Здесь уважаемая Мария Степановна говорила, что она не может себя представить на месте девятиклассницы Комарницкой. Мария Степановна вообще считает, что мы не должны приноравливаться к ученикам, представлять себя на их месте. Лучше, мол, быть реалистами, смотреть в будущее, а не в прошлое, ставить учеников на свою позицию, а не наоборот. Много громких слов сказала Мария Степановна. Но мне горько было их слушать. Учитель, который не может или не хочет представить себя на месте ученика, никогда не проникнет в его душу и никогда не станет хорошим воспитателем. Педагога иногда сравнивают с артистом. Если расширить это сравнение, а оно во многом верно, то можно сказать, что учитель, не умеющий стать на позицию ученика, не является настоящим педагогом, как и не является настоящим артистом тот, кто не умеет вжиться в образ, в характер того человека, которого он собирается показать на сцене. Известно, что тем, кто готовит себя к артистической деятельности, дают целую систему упражнений на представление, которые так и формулируются: представьте себе, что вы принимаете дорогого гостя; представьте себя в роли азартного болельщика и т. п. Была бы моя воля, я и в педагогических институтах давал бы студентам задания представить себя учеником такого-то класса, учеником, которому трудно учиться, учеником, которого выгнали из класса и т. п.