Снова урок географии. Из дневника.

5.IX. Снова урок географии. На этот раз он был несчастливым для меня. Как раз я дежурила. Я подмела класс, вытерла доску, полила цветы. А вот карту не подготовила. Вспомнила про нее, когда Василий Григорьевич зашел уже в класс. Я быстро принесла и повесила карту, и Василий Григорьевич даже поблагодарил меня, но я почувствовала в его «спасибо, садитесь, пожалуйста» молчаливый укор, оттого, что я не сделала этого раньше. Я не знала, куда глаза девать, так было стыдно. Как я могла забыть? Случись это на уроке Натальи Петровны, я даже внимания не обратила бы, как бы она ни кричала и не стыдила. А здесь, кажется, только поблагодарили меня, а мне стыдно. А если бы Василий Григорьевич еще и замечание сделал, я, очевидно, расплакалась бы.

8.IX. Сегодня подошел ко мне Дима Шмель, оглянулся по сторонам и говорит:

—  Элла, давай будем дружить.

—- А разве мы с тобой не дружим? — спрашиваю, как будто не понимаю, о чем он говорит.

—  Нет, не так. По-настоящему. Пойдем в кино. Я уже билеты купил. А потом я буду тебе записки писать и Надей передавать.

Ребенок еще этот Дима, а вот смотри, уже дружить собирается. А я еще ни с кем не дружу. Надеюсь, что он подойдет. Не подходит. Может быть ждет, что я первая ему напишу, как Татьяна Онегину. Напрасно. Я уже начинаю свыкаться с мыслью, что я некрасива. В 7 классе еще надеялась, что подрасту, похорошею, а теперь уж и не надеюсь.

12.IX. Наши ребята без ума от математика. Никто не помнит, чтобы он какой-нибудь задачи не решил. А начертит круг, так и циркуля не надо. Математик не потратит ни единой минуты на разговоры. Пусть в классе хоть пол провалится — он не прервет урока. Требовательный — страх. Никуда не смотри, только на него. А он, кажется, и наших фамилий не хочет знать. Только «вы скажите», «вы повторите». Собьется кто-нибудь, он подождет, а потом снова объяснит и снова: «скажите», «поправьте» и т. д. А то еще дает задачу — и думайте. Молчим и думаем. Сначала мы только лбы морщили, а теперь думаем. Он целую схему нам дал, как Думать. Что сначала сделать, что потом, что припомнить, что проверить, с чем сравнить, что выделить, от чего оттолкнуться. Он еще любит, чтобы мы вслух думали. Стой и говори, какие там у тебя возникают мысли. Математик как будто и не присматривается к нам, а всех видит. Провинится кто-нибудь, подойдет и скажет: «Я, кажется, неинтересно преподаю. Можете меня не слушать. Я разрешаю. Разрешаю вам самому готовиться. Пожалуйста». Вообще он все нам разрешает, но никому из нас не хочется воспользоваться его разрешением.

Ребята говорят, что на факультативных занятиях он совсем иной. Там ребята иногда так смеются вместе с ним, что уборщица заглядывает в дверь, не остались ли они в классе одни без учителя. Нужно будет записаться на факультатив по математике. Был бы у нас такой математик в 7 классе, может быть я и математику любила бы. А у Натальи Петровны скучно па факультативе. Мы только то и делаем, что повторяем образы и выписываем разные цитаты. Чем больше цитат в наших сочинениях, тем больше они ей нравятся. Она все время повторяет нам, что лучше, чем сам писатель, мы не напишем. Как-то Вахненко написал сочинение из одних цитат и трех собственных предложений: «Писатель пишет», «Писатель во весь голос говорит» и «Писатель гневно осуждает». Больше своего ни слова. Ничего ему не сказала Наталья Петровна. Очевидно, сочинение понравилось. Что она еще требует от нас — это чтобы в конце было «наше отношение к образу». Она нам несколько раз диктовала образцы таких «наших отношений». Мы уже хорошо знаем, как писать «наше отношение» («Мне этот образ очень нравится. Он учит, как бороться и побеждать». «Я очень люблю этот образ. Он служит мне образцом в жизни и учебе»). Она вообще любит нам диктовать краткие характеристики образа. Какой образ что воплощает. Наталья Петровна говорит, что если мы это запишем и запомним, то двойка никогда не будет нам угрожать.

23.IX. Сегодня у нас снова классное собрание. Пришел и новый завуч. Очевидно, хочет попугать кого-нибудь. Диму Шмеля, конечно, с которым я не захотела дружить. Смотри, какая красавица нашлась.

Мария Степановна пожаловалась на Шмеля, что он не слушается ее, на ее уроках романы читает, а позавчера урок сорвал, подговорил ребят в кино пойти.

Всем нам жалко Диму. Книги он, конечно, читает и на уроках, но чтобы он на кого-то влиял, так это даже странно. Никто его и не послушал бы.

Наталья Петровна недолго на этот раз кричала и сразу перешла к допросу.

—  Скажи нам, почему ты не слушаешь Марию Степановну, почему читаешь романы на ее уроках?

—  Я не всегда читаю. Когда Мария Степановна рассказывает не из учебника, я слушаю. А учебник я и сам могу прочитать...

Мы чуть не поперхнулись со смеху. Такой умный Дима Шмель и такой глупый. Разве такое говорят учителям? Отказывайся и все. Или пообещай, что больше но будешь. Тогда тебе простят. Поругают немножко и все. Вот Вахненко иногда на голове ходит, а потом «Извините, больше не буду» — и ничего. Мария Степановна любит покорных.  Кто покорный,  тот и дисциплинирован. _ А какой роман вы читали? — спросил завуч.

—   «Охотники   за   микробами»,— ответил   Шмель.   Завуч молчит. Не к чему прицепиться.

—  А теперь скажи, как ты урок сорвал,— продолжает свое Наталья Петровна.  Шмель молчит.  Не знает, что ответить.  Тогда поднялся Андрей Клименко. Он у нас бессменный староста.

—  Я лучше расскажу.  Шмель, ничего не знает.  Мы ходили смотреть документальный фильм «Зачем он, этот кот Васька». Мы очень хотели этот фильм посмотреть. Мы просили Марию Степановну перенести ее последний урок на субботу. В субботу у нас только 5 уроков. И Мария Степановна была свободна.  Мы обещали, что выполним и перевыполним все ее задания. Но Мария Степановна не согласилась. Ну, и многие пошли без разрешения. Говорили, что этот фильм последний день демонстрируется. Ну, и, я пошел. Мне даже советовали не идти. Потому что я староста. Но я тоже хотел посмотреть. И Шмель пошел. Но чтобы он нас подбивал, этого не было. Нас никто не подбивал. Мы сами себя подбили.

—  Ну, а как кинокартина? Интересная?

—- Очень интересная,— ответили все хором.

Завуч что-то сказал Наталье Петровне, и собрание закончилось. Никому даже не обещали снизить оценку по поведению. Хороший, видно, человек наш новый завуч.