СЧАСТЛИВОГО ПУТИ, ЛЕНА!

На улице гололедица. Я спешила, чтобы сесть в автобус, поскользнулась и подвернула ногу. Хорошо, что сейчас каникулы, и я не пропускаю уроков.

Волнуюсь. Недавно меня вызвали в райОНО. Предложили работать завучем нашей школы. Заменить Николая Ивановича? Даже представить себе не могу. Я отказалась. А вчера об этом говорил со мной сам Николай Иванович. Боюсь, что соглашусь. Не смогу ему отказать. А каким я буду завучем? Ведь сейчас к каждому руководителю предъявляются большие требования. «Современный руководитель,— сказал на XXV съезде в своем докладе Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев,— должен органически соединять в себе партийность с глубокой компетентностью, дисциплинированность с инициативой и творческим подходом к делу».

Вновь перечитываю поэму Сухомлинского «Сердце отдаю детям». Это гимн педагогическому труду, гимн любви к учащимся. Была бы я директором школы, собрала бы несколько раз всех учителей и прочла бы им эту мудрую книгу от первой до последней страницы. И не делала бы никаких комментариев. Пусть слушают, думают и учатся, как любить детей.

Хочу приобрести несколько экземпляров этой книги, чтобы и своим девятиклассникам дать прочесть. Она пробудит у них любовь к педагогическому труду. Мы же должны думать о том, кто нас сменит.

В руках учителей судьбы учеников, их настоящее, будущее. Как бы хотелось, чтобы учительствовать шли только по призванию.

Говорят, что в начале года в нашей школе были научные сотрудники, которые изучали профессиональные интересы учащихся. Сотрудники предлагали старшеклассникам заполнить специальную анкету, в которой были такой вопрос: «Какую профессию вы бы хотели избрать на всю свою жизнь?»

В 9-А, моем классе, не нашлось ни единого ученика, который бы назвал педагогическую профессию. Есть над чем задуматься. Мало мы делаем, чтобы учащиеся полюбили эту профессию. Нет, я все-таки заинтересую этой профессией своих воспитанников. После того, как они прочтут «Сердце отдаю детям», я дам им «Педагогическую поэму» Макаренко, «Как любить детей» Корча-ка, расскажу об этих педагогах. Расскажу так, чтобы они полюбили их, как любят покорителей космоса. Я расскажу ученикам и о наших учителях, о Николае Ивановиче, Ольге Ивановне, Василии Григорьевиче, Леониде   Васильевиче.   Что   учащиеся знают

о них? Михаил Петрович для них только хороший историк. А он к тому же герой Отечественной, войны, участник; штурма Берлина, кавалер двух орденов Славы, автор многих статей.

Бурный у меня сегодня день. Приходили ученики, звонили родители. Их хорошее отношение так растрогало меня, что я и о больной ноге забыла.

Звонили и родители Сократа Миндалика. Сначала мать. Долго рассказывала, какой Сократ хороший, воспитанный, умный. Просила меня беречь его от дурной компании, не давать его в обиду, потому что он такой нежный, беззащитный. Потом звонил отец: «Как там мой лоботряс окончил полугодие? Он почему-то до сих пор своего табеля, не показал. Обманывает, наверное. Вы с ним, прошу, не церемоньтесь. Он вам на голову может сесть, как своей маме».                  

Мне стало жаль Миндалика, Не такой уж он «мальчик», как его описала мать, но и не такой «лоботряс», каким считает отец. Нужно с нового года больше заняться Сократом.

Опять звонок.

—   Как самочувствие? — это Николай Иванович.— Поздравляю вас. Только что окончилось совещание. Вас отметили среди лучших учителей района.  Скажу вам по  секрету:   это инициатива Ольги Ивановны. На партбюро ее горячо поддержал директор. Об остальном потом расскажу. Выздоравливайте, приходите. Еще раз поздравляю.

Еще звонок. На сей раз звонят за дверью.

Входит Элла Комарницкая с букетом цветов. На ней новое платье, блестящие коричневые сапожки. Но я не вижу, чтобы она радовалась своим обновкам.

—   Я пришла проститься с вами, Марина Михайловна. Мы вечером уезжаем на Урал. Все втроем. Мама, отец и я.

—   Рассказывай, — попросила я.

—   Скажу. Вкратце. Боюсь, что разрыдаюсь. Мне мама все рассказала. Об этом я и раньше догадывалась. О том, что не она меня родила, а другая. И отец у меня не родной. Мама тогда в родильном доме работала.  Здесь и случилось.  Не хотели меня домой брать. Отказалась та, которая родила. От нее отказался тот, кто должен был стать ее мужем, а она отказалась от меня. Только имя мне дала. Взяла меня другая мама, настоящая. Сказала соседям, что я ее родная дочь. А отцу написать не успела. Чужие люди ему быстрее написали. А отец и мать только дружили тогда. Он в армии был. После армии к нам не вернулся. Только плохое-плохое  письмо  написал. Сам  уехал  на  Урал. А   потом  уж   начал письма маме писать. Но мама не могла ему простить. Проплакали мы с ней целую ночь. А утром я все отцу написала. Сейчас он приехал. Ну, и мы едем. На Урал. К нему. Я уже со всеми простилась. С директором, с Николаем Ивановичем, с Ольгой Ивановной, с Василием Григорьевичем, с Леонидом Васильевичем,  с Ниной  Васильевной. Со всеми, кого смогла увидеть. Сейчас же каникулы. Подошла и к Марии Степановне. «Берешь документы?» — спросила она с такой радостью, что я только голову опустила, но я не сержусь на нее. Много раз я ее из себя выводила. Не все такие хорошие, как вы, что могут прощать.

Попрощалась и с подругами. С Надей Савченко, с Козинец Светой. Только подружились — и вот приходится разлучаться.

А вот сейчас пришла проститься с вами. Это самое тяжелое для меня прощание. Сегодня я сделала последнюю запись в своем дневнике. Я записала в дневнике о своей мечте. Моя мечта — быть учительницей. Такой, как вы, Марина Михайловна. Спасибо вам за эту мечту. Я никогда с ней не расстанусь. Возьмите мой дневник, как память обо мне. Бедное мое писание, но оно дорого мне. Потому я и отдаю его вам. Простите меня за него.

Элла прильнула ко мне. То ли от грусти, то ли от радости я не могла говорить и только молча обняла ее.

—  Когда-нибудь я приеду к вам, и мы вновь будем бродить вдвоем в нашем парке.

—  Приезжай, Лена. Будь счастлива!

Я подошла к окну, чтобы еще раз увидеть Эллу. Она несколько раз оглянулась. Потом остановилась. К ней подошел Александр Подгайный.

Я смотрела им вслед до тех пор, пока они не вышли на многолюдный проспект.