Рассказ о наблюдательности.

На сегодняшний «вторник» Николай Иванович не пришел. Он все чаще болеет, но старается, чтобы наши «вторники» не срывались. В этот раз он попросил зайти к нам директора школы. Директор начал с того, что передал мне просьбу Николая Ивановича.

— Николай Иванович звонил мне и просил, чтобы Марина Михайловна рассказала об уроках Анны Антоновны. Оказывается, вы, Марина Михайловна, давно знакомы с Николаем Ивановичем и работали вместе. Вот и расскажите об этой, очевидно, очень интересной учительнице, Анне Антоновне. Пожалуйста.

Я стала думать, чего хотел от меня Николай Иванович. Ага! Очевидно, он хочет, чтобы я проиллюстрировала его предыдущий рассказ о наблюдательности. Придется рассказывать, хотя я лично в этом рассказе буду представлена не с лучшей стороны. Это будет рассказ о моих первых неудачах, о первых уроках наблюдательности.

Анна Антоновна Нелинская была талантливым педагогом, безмерно влюблена в свою работу. Школа для нее была всем — и семьей, и родней, и личным счастьем. Несмотря на несколько холодноватую сдержанность, дети скоро распознали в ней своего защитника и друга. Авторитет Анны Антоновны среди детей был безграничен. Ученики доверяли ей свои самые сокровенные мечты. Всяческие споры между учениками сразу прекращались, если кто-нибудь заявлял: «Так сказала Анна Антоновна».

Анна Антоновна была значительно старше меня. Мы не дружили, но я очень уважала ее за сдержанность, интеллигентность, тонкие манеры.

Ближе познакомиться с Анной Антоновной мне предложил Николай Иванович. Он был тогда в нашем районе инспектором школ. О нем ходили целые легенды. Говорили, что он все видел, все понимал, мог дать урок в любом классе и по любому предмету. Одним словом, инспектор он незаурядный. Как-то в начале второй четверти по школе прошел слух, что с понедельника Николай Иванович будет проверять нашу школу. Все волновались. В канцелярии собирали разные планы, словесники засиживались над тетрадями, администрация осматривала школьные закоулки. Мне это все еще было внове. Наконец прибыл инспектор, моложавый, приветливый человек.

Николай Иванович побывал тогда в Клиповской школе на уроках многих учителей. Был и у меня на одном уроке. После урока мы зашли в кабинет директора.

—  Прошу садиться,— показал он мне рукой на стул напротив себя. Я заметила, что смотрит он на меня приветливо, слегка жмуря глаза. Это меня успокоило. Кроме того, я была молода (теперь я больше волнуюсь, когда кто-то посторонний сидит на уроках), учительствовала первый год и хорошо знала, что инспектор должен простить мне мои мелкие промахи. А больших, как я сама чувствовала, у меня не было. Урок мой прошел даже лучше, чем я ожидала. Теперь я это тоже отношу за  счет тактичности Николая Ивановича.

—  Ну что я вам могу сказать? — начал он с вопроса.

В основном, я уроком вашим удовлетворен. Построен он был правильно, может быть и очень правильно. Я сам не умею дозировать отдельные компоненты урока, как теперь многие делают. Но об этом потом. Материал урока вы знали хорошо, подали его своевременно и выразительно. Надо полагать, что дети, но крайней мере большинство из них, его усвоили. Но должен вам сказать, что для педагога этого мало. Я имею в виду настоящего педагога, а у вас есть задатки именно таким педагогом быть. Настоящий педагог должен, кроме своего предмета и методики его преподавания, в совершенстве владеть еще педагогическим тактом, чувствовать учеников в классе и держать себя с ними так, чтобы они не только были вынуждены учиться, по и желали учиться, чтобы они с радостью это делали, чтобы никто из них не обижался на вас.

Посмотрев на меня и заметив, что я его мало понимаю, Николай Иванович спросил:

—  Скажите, пожалуйста, какой это ученик ходил у  вас по классу, и вы должны были сделать ему замечание? Он всегда себя так ведет?

Я назвала фамилию ученика и сказала, что раньше ничего подобного за ним не замечала. Николай Иванович попросил меня повторить то, что сделал ученик. Я сумела только вспомнить, что ученик подходил к своему соседу с другого ряда, а когда возвращался, то затеял какой-то спор с соседями, которые сидели впереди него.

—  А зачем он ходил к своему соседу? Я не знала, что ответить.

—  Давайте вместе возобновим все, как оно было. Вы предложили ученикам записать правило. Ученик, о котором идет речь, долго рылся в парте, искал ручку. Ручку он не нашел. Тогда он поднял руку. Вы на это никак не реагировали. На третьей от него парте лежала лишняя ручка. Но ему не дали ее. Когда он возвращался на свое место, кто-то  из  соседей,   очевидно,   сказал  ему: «Чего ты бродишь? Не видишь, что инспектор в классе?»

— Что мне инспектор, мне ручка нужна! — ответил он сердито. Его кто-то толкнул. Он, конечно, дал сдачи.

Всего этого не было бы, если бы вы заметили, что у него нет ручки. А то, что вы не заметили, как он руку поднимал, могло обидеть его. Вы не заметили и многих других мелочей. Но из таких мелочей строятся наши отношения с учениками. Неумение распределять свое внимание, держать в поле зрения весь класс — недостаток многих молодых учителей. Для этого необходимы определенные навыки. Это придет со временем. Но дело не только в этом. Наша с вами работа справедливо считается творческой. Поэтому она, как и всякая творческая работа, требует от нас особого умения наблюдать.