НО «БЕЗ ПРИТОРНОСТИ»

— У одного из моих соседей,— без вступления начал Николай Иванович,— есть сын по имени Александр. Учится в 7 классе, но по виду может сойти и за девятиклассника. Мальчик не из образцоновых, но все во дворе почему-то зовут его «Миленький» («Миленький, пасуй сюда», «Миленький, мама зовет»). Прозвище как будто дано ему от противного. Его мать время от времени заходит ко мне поговорить о сыне. Однажды она пожаловалась, что Сашенька не хочет больше ходить в музыкальную школу, пропускает уроки и в общеобразовательной. Когда я познакомился ближе с этой семьей, оказалось, что Саша излишне заласкан родителями. Для родителей он только «миленький», только «Сашенька», только «наш мальчик». До последних лет мама водила его за руку в школу, суетилась вокруг него, что-то поправляла, нагибалась, чтобы перевязать шнурки на его ботинках. В школе она перессорилась почти со всеми учителями, считая их грубыми, придирчивыми и несправедливыми. Мальчик все больше и больше стыдился поведения своей матери, избегал ее ласк, вырывался из ее рук, старался не встречаться с ней на улице. Очевидно, и учиться начал хуже только потому, что мама ожидала от него только пятерок. Подростки, особенно мальчики, не любят излишней нежности, не терпят слащавости. Среди своих сверстников подросток старается прослыть мужественным, самостоятельным, сильным, а тут тебя называют миленьким. Я видел, как Александр изо всей силы ударил своего товарища, когда тот сказал ему: «Миленький, тебя мама зовет, хочет тебе нос вытереть». Я уверен, что Александр хотел, чтобы его называли, кем угодно, даже хулиганом, только не миленьким.

Вот что бывает, когда ласка переходит в приторность.

Педагогический такт не имеет ничего общего со слащавостью и приторностью, против которых так настойчиво предостерегал К. Д. Ушинский. Слащавость неприятна даже тогда, когда она искренняя, материнская. А неискренняя слащавость отвратительна. Подросткам бывает трудно разобраться, где слащавость искренняя, а где фальшивая. Может быть, поэтому они вообще отбрасывают слащавость. У них как будто срабатывает инстинкт самосохранения. Ведь наша слащавость мешает им ориентироваться в жизни, приучает их видеть себя в розовом свете.

Я уважаю учителей приветливых, отходчивых, ласковых, но не признаю слащавых.

Помните, наша уважаемая Лидия Марковна обижалась на грубость учеников 7-Б класса. Они написали на доске, что она «жаба болотная». Действительно — мерзкий поступок. Сначала я даже растерялся, не знал, что сказать. В том, что ученики дают учителям прозвища, ничего удивительного нет. Такие прозвища бывают нередко очень остроумны и в какой-то степени характеризуют учителей. Но назвать всегда улыбающуюся Лидию Марковну жабой было не остроумно и не справедливо.

Я побывал у Лидии Марковны на многих уроках и записал их. Когда я сверил свои записи, то выяснилось, что почти на каждом Уроке она кого-нибудь из учеников обижала. Причем обижала и тогда, когда пыталась быть доброй к ним, когда хотела похвалить их, подбодрить, пожалеть. Уже одно ее появление в классе раздражало учеников.