Контакт с учениками.

Но я убежден, что учитель, который не может установить контакт с учениками, не сможет ничему научить их. Если между учениками и учителями идет постоянная скрытая или открытая борьба, то в такой ситуации об успешном обучении не может быть и речи.

—  К счастью, дети не занимаются таким самоанализом и не уделяют столько внимания разным мелочам, как это делаем мы,— послышался снова спокойный иронический голос.— Дети на все

смотрят проще. Долго они ни на кого не обижаются. Дети — не злопамятны. Кто не знает, что дети могут в один день пять раз поссориться, даже подраться и столько же раз помириться? С такой же, если не с большей легкостью, дети прощают все взрослым. Если бы не эта их особенность, так им прошлось бы все время обижаться. Ведь, действительно, сколько на них кричат дома, и в школе, и они все прощают нам. Накричишь, бывало, на какого-нибудь шалуна, выгонишь его из класса, забыв о всяком там педагогическом такте, а на следующем уроке этот же шалун смотрит на тебя, как будто ничего и не случилось. Нет, я не знаю, могут ли дети вообще на взрослых долго обижаться.

— Ваши наблюдения интересны, но выводы вы делаете неправильные, послышался еще какой-то новый, сочный голос. Спор здесь, насколько я понял, идет не просто об ошибках, а о тех оскорблениях, которые мы наносим своим ученикам. Такие оскорбления они нам не так легко прощают, как мы думаем. Ученик, которого вы выгнали из класса, не обиделся, потому что он, очевидно, чувствовал себя виновным. Но попробуйте выгнать из класса невиновного ученика и после этого загляните ему в глаза. Вы можете заметить там боль, детское горе, разочарование вами и даже ненависть к вам. Кроме того, надо учесть ситуацию, в которой вы обидели ученика, его уязвимость, вообще его индивидуальные особенности. Нередко бывает, что отдельные оскорбления, причиненные нам в детстве, запоминаются навсегда.

Одна такая несправедливость учителя и мне запомнилась на всю жизнь. Было эхо много лет назад. Учился я тогда в 6 классе далекой сельской школы. Заведующим был у нас Василий Стратонович Рубан. Высокий молодой, красивый мужчина. Он приезжал в школу на велосипеде, и мы всегда молча наблюдали, как он запирал его в небольшом школьном сарайчике. Велосипед тогда был для нас целым чудом.