История с коллекциями.

—  Софья Кириловна, расскажите нам историю с коллекциями. Это дело прошлого, и закончилось оно лучшим образом. Для нас оно будет наукой.

—  Ведь я уже рассказывала и вам, и Марии Даниловне.

—  Очевидно что-то интересное.   Мы   тоже   хотим   послушать. Просим! — настаивал Степан Федорович.

—  Ну, ладно,— согласилась, слегка покраснев, Софья Кирилловна.

—  В прошлом году я договорилась с пятиклассниками, теперь учениками 6 класса, что они соберут коллекции злаков, технических культур, полевых и лесных цветов. Лучшие коллекции, пообещала я ученикам, мы отберем на школьную выставку, а самые лучшие — на районную.   Ученикам   понравилось   такое   задание. Встречаясь со мной, они не могли сдержаться, чтобы не рассказать мне, что уже обследовали берега нашей реки, обошли колхозные поля, а дальше собираются пойти за 12 километров в Черный Лес.

Наступил первый день учебы. Среди уроков мне позвонили из дому и сказали, что приехала моя подруга еще студенческих лет.

Скорей бы кончились уроки. Последний урок в 5 классе. Захожу, ученики встречают меня радостно, дружно отвечают на мое приветствие и готовят свои коллекции. А я как-то даже и забыла о них. «Все лишнее спрячьте под парты!» — говорю.

—   Это же коллекции! — напоминают мне ученики.

—   Знаю, что коллекции. Я сказала — все спрятать,— настаиваю на своем требовании. Начинаю урок. Он тянется целую вечность. Ученики ждут его окончания.

—   Софья Кирилловна! А как же наши коллекции? — не выдерживает кто-то. Мне надо было сказать ученикам, что я спешу, и попросить у них  извинения.  Теперь я  так  и  сделала бы. А тогда почему-то еще больше рассердилась. А тут и звонок. Ученики снова вынули свои коллекции и смотрят на меня.

—   Ну, положите их,— злюсь я уже на себя,— вот туда или сюда,  в   этот угол.— Делаю  какой-то  невыразительный  жест и оставляю класс.

В следующие дни я почувствовала, что между мной и шестиклассниками возникла какая-то отчужденность. Это заметно было по их глазам, по тону, каким они здоровались со мной.

Коллекции кучей лежат в углу, помяты, с замаранными надписями; ученики даже не смотрят на них. Никто меня не спрашивает, что с ними делать. Вижу, что говорить сейчас об этом и не следует. Урок мой прошел тяжело, хотя явных нарушений дисциплины не было. На переменке никто из ребят ко мне не подошел. Я поняла, что я их очень обидела. Неуважение к труду людей — это неуважение к ним самим. Позже я узнала от учеников, что произошло в классе, когда я распорядилась сложить коллекции куда-нибудь в угол.

Сначала ребята думали, что я еще вернусь. Они выжидательно смотрели на дверь, но потом началось невообразимое. Весь класс пришел в движение. Девочки старались положить свои коллекции еще с какой-то осторожностью, а мальчики просто швыряли их, как что-то ненужное и неприятное. Надя Седлецкая хотела забрать свою коллекцию, чтобы отнести домой. Но Юрий Святенко вырвал ее у Нади, раскрутил ее над головой и швырнул одной рукой через весь класс, туда, где валялись другие коллекции.

—   Что вы наделали? — раскричалась на них тетя Клава, уборщица, которая показалась в дверях.— Для чего вы нанесли этот мусор сюда?

—   Это не мусор, а коллекции! — кто-то ответил тете Клаве.

—   Коллекции? Так чего же они здесь валяются? — удивилась тетя Клава. Ученики больше не стали отвечать ей и молча начали расходиться.

Я долго сидела в углу, где лежали коллекции. Потом пошла к завхозу, попросила бумаги, клею, заперла дверь и начала работать. Спустя некоторое время постучала в дверь уборщица. Она догадалась, почему я закрылась в кабинете. С ее помощью мне удалось привести коллекции в порядок. На следующий день там же, в кабинете, я развесила их на видном месте. А еще через несколько дней, которые были для меня чуть ли не самыми тяжелыми днями за всю мою работу, я зашла в 6 класс и сказала ученикам, что урок будет в кабинете природоведения. Особого энтузиазма, как это бывало раньше, ученики но проявили. Но вот они переступили порог кабинета. «Что это? Неужели?» — выражали удивление и восхищение их взгляды. Они были уверены, что их коллекции тетя Клава уже выбросила. А они все вывешены в кабинете. Ученики смотрели на них как будто видели их впервые. Потом повернулись и открыто, как и раньше, посмотрели на меня. В их глазах светилась радость, гордость за себя и за меня. Мы как бы снова встретились после долгой разлуки. Ученики старались стать ближе ко мне, о чем-то спрашивали, о чем-то сами мне рассказывали. Трудно было слушать всех сразу, но я никого не останавливала. Я была счастлива. Вот и все.

— Поблагодарим Софью Кирилловну за убедительный пример разумного исправления педагогической ошибки. Дети — народ снисходительный. Они многое прощают нам.

Учеников отталкивает от нас не то, что мы признали перед ними свою ошибку, а то, что мы отстаиваем ее. Они тогда начинают сомневаться в нашей искренности и справедливости.

Вернемся к случаю на школьном дворе, к случаю, с которого мы начали наши беседы.

Мария Степановна увидела, что старшеклассник бьет ученика младшего класса. Так, по крайней мере, ей показалось. Ее бурную реакцию ученики восприняли как недоразумение. Они надеялись, что Мария Степановна разберется и отпустит Тимофеева. Этого не случилось. Тогда ученики хотели помочь Марии Степановне выяснить это недоразумение. Она, как вы помните, прогнала их и назвала «дружками из одной компании». Однако еще было не поздно исправить свою ошибку. Надо было только выслушать Тимофеева. Мария Степановна и этого не сделала. Недоразумение переросло в недопустимую бестактность. А его нельзя было доводить до глубокого конфликта. Тактичный подход к ученикам и состоит в том, чтобы не дать недоразумению перерасти в конфликт.

В данном случае Мария Степановна проявила элементарное неуважение к ученикам. Она все свое внимание обратила на виновника и оставила безо всякого внимания потерпевшего. Хочется надеяться, что в будущем Мария Степановна будет внимательнее к ученикам. Стремление не допускать повторения бестактных поступков — одно из основных средств их исправления.