Новый спектакль Художественного театра, посвященный Владимиру Ильичу Ленину, имеет большую предысторию. Он многое значит и для театра и для драматурга. «Третья патетическая» II. Погодина завершает трилогию, начатую им пьесой «Человек с ружьем», написанной уже более двадцати лет назад, когда автор впервые попытался показать в драматургии образ вождя революции. Вдохновенно смелое, талантливое сценическое воплощение этого образа выдающимся советским артистом Б. Щукиным сделало «Человека с ружьем» знаменательной вехой в истории нашего театра. Через несколько лет в «Кремлевских курантах» ленинская тема получила дальнейшее развитие. Прошли затем годы, и снова эта тема возникает в «Третьей патетической», достигая в ней по сравнению с первыми пьесами наибольшей художественной законченности.

Еще раньше имя Ленина прозвучало па сцене Художественного театра. Это было в дни десятилетия Октября в знаменитом «Бронепоезде 14-69». То, что произошло на этом спектакле, для нового театрального поколения звучит уже как легенда. Когда в массовой народной сцене Н. Баталов в роли молодого сибирского партизана неожиданно произносил имя Ленина, взволнованный зрительный зал отвечал ему незабываемой овацией. Во всей своей предшествовавшей истории Художественный театр, пожалуй, не знал ничего более торжественного, чем эта сцена. Это творческое волнение театр сберег на долгие годы, до той поры, когда Немирович-Данченко приступал к постановке «Кремлевских курантов».