И при всем этом есть в талантливом исполнении Жарова то, что еще недоступно порывистой юности: мудрое, может быть, даже жестокое самоограничение во имя большой идеи. Кажется, больше всего боится здесь артист напомнить о том Жарове, появление которого на сцене или на экране сразу же вызывало добрую улыбку зрительного зала, ожидающего от любимого артиста веселых шуток, забавных и остроумных актерских трюков и - нечего греха таить - порой привычных жаровских штампов. В новом спектакле новой гранью блеснуло обаятельное, жизнерадостное дарование Жарова, вместе со своими сотоварищами по сцене увлеченного современным утверждением на советской сцене гуманизма Толстого.

Этим отмечен и дебют Ольги Чуваевой, порадовавшей свежестью молодого и обещающего дарования. Нелегко начинать свою жизнь на сцене с роли толстовской Анисьи, таящей в себе столько трудностей для начинающей актрисы. Но талантливая дебютантка с честью выходит из столь серьезнейшего испытания. Ей можно верить, что она сумеет добиться еще более глубокого воплощения этого сложного характера. Но и на первых спектаклях Трогает Искренность Порьтва ее Анисьи к любви И счастью, волнует пережитая ею драма, трагическое крушение всех надежд женщины, пытавшейся любой ценой завоевать свое право на счастье.

Партнером О. Чуваевой выступает В. Доронин, уже сложившийся артист, с хорошей и прочной репутацией у зрителя. Но и он не повторяет себя в необычной для него роли Никиты, выявляя новые свойства своего дарования. С неподдельным, ненаигранным волнением пережита им трагедия загубленного жизнью человека, способного так полнокровно и щедро жить ее радостями. Раскаяние его Никиты - это не акт смиренной покорности, а смелый вызов, мужественный поступок человека, познавшего, как искалечила его злая власть тьмы.