Поэтому-то обе его пьесы - и «До новых встреч» и «Первая симфония», -несмотря на внешнюю литературную умелость их построения, оказываются при ближайшем рассмотрении бесстрастными произведениями, лишенными художественной правды. Видно, не напрасно Достоевский советовал в свое время не выдумывать ни фабулы, ни интриги, а брать то, что дает сама жизнь. Но без всех этих нарочитых выдумок в пьесах А. Гладкова ничего, пожалуй, не останется. Выходит, ему будет очень рискованно следовать добрым рекомендациям Достоевского. В его пьесах не обнаруживается горячего, страстного, уважительного отношения и действительности, высокого сознания гражданского долга. Они не изображают, а имитируют жизнь - и вместе с этим, следовательно, имитируют литературу, не входят в широкое русло социалистического реализма. Когда подлинная, живая, волнующая жизненная правда подменяется в пьесе иллюстративностью, игрой в мозаику, то уже не приходится говорить о ее художественности.

Не потому ли иллюстративность оказывается еще такой живучей в нашей драматургии, что театр в своем сценическом воплощении придает ей некоторые черты внешнего правдоподобия? Зрителя могут увлечь волнение и искренность актерского исполнения, яркость и темпераментность режиссерской мысли, но все это не поднимет пьесы до высот истинной художественности.

Театрам не следовало бы давать иным драматургам прятаться за свою спину. Творчество требует к себе самого взыскательного отношения. Но эта строгая и принципиальная взыскательность далеко не всегда проявляется в отношениях между театром и драматургом.