Советская драматургия обращена к жизни. Жизнеутверждающее начало определяет ее силу, богатейшие ее возможности в художественном освоении мира. Верность жизненной правде была и остается первейшим требованием в оценке драматического произведения.

Широко пользуясь критерием жизненной правды в оценке литературных явлений, мы, однако, часто забываем об эстетической сущности этого критерия. Понятие жизненной правды в применении к творчеству далеко не всегда воспринимается как эстетическое понятие. Но ведь правдивость художественного произведения никогда не определялась пунктуальной точностью отображения действительности. Искусство не признает отождествления правды жизни с художественной правдой. Если бы понятие жизненной правды в искусстве мы перестали воспринимать как понятие эстетическое, тогда бы просто-напросто была перечеркнута вся специфика литературного творчества.

Призвание художника не сводится к тому, чтобы быть простым передатчиком своих жизненных наблюдений. Прежде чем возвратить их в жизнь, поделиться ими со своим современником, ему необходимо подняться иа ступень философского обобщения всего увиденного в жизни, пропустить весь поток собранных наблюдений через призму абстрактного мышления - этого важнейшего элемента материалистической теории отражения, а стало быть, и творчества.