Маяковский считал своим гражданским долгом заглушить фальшивую молчановскую проповедь. Он был убежден, что не слащавая безмятежность, а гневная сатира в духе Салтыкова-Щедрина нужна нашей литературе. Учиться у великого сатирика призывал Маяковский. Разве мало сейчас тем для нашего советского Салтыкова-Щедрина? - спрашивал он в своих стихах:

«Мало, что ли, помпадуров?

Мало - градов Глуповых?»

Борьба Маяковского и других наших литераторов с безыдейно-мещанскими настроениями в литературе не была случайным эпизодом. Это была линия развития советской литературы, которая никогда не боялась прямо смотреть в лицо жизни, активно участвовала в ее преобразовании, боролась за идеалы коммунизма.

Но было бы неверным идеализировать и приукрашивать сложный и во многом противоречивый процесс развития советской драматургии. Склонность к облегченному, поверхностному изображению действительности проявлялась у тех или иных авторов в разные периоды. И критика высказывала свое отрицательное отношение к подобным явлениям. Совсем нелишне будет вспомнить, что еще более двадцати пяти лет назад такой авторитетный театральный критик, как П. Марков, писал в журнале «Театр и драматургия»: «В эпоху величайших переворотов и конфликтов мы пишем пьесы с благополучным концом, не предвещающим новых взрынов в дальнейшем... Деревенские пьесы еще три-четыре года назад кончались организацией колхоза, уничтожением всех возможных и невозможных врагов... Индустриальные пьесы завершались торжественной и безоблачной картиной пуска завода, и автор не предчувствовал будущих конфликтов и тревог, которые возникнут на заводе. Близорукость драматургов осуждала на близорукость и театр». В те годы на страницах газет и журналов нередко встречались подобные высказывания критиков и самих драматургов.