Тема борьбы за независимость народа, за Родину теперь уже в ином плане была раскрыта театром в спектакле Скала героя по пьесе писателя Георгия Гулиа. В нем, создавая образ Мушаг а, актер нашел нечто общее с. негодяем Яго. Верно угаданная Щ. Пачалиа внутренняя психологическая общность двух полых людишек дала возможность еще более уверенно раскрыть мир очередного своего героя, показать тончайшие нюансы его характера. Мушаг у Пачалиа более медлителен, тяжеловат в своих намерениях, чем щеголеватый и быстрый Яго. Хотя он и старается выманить для немцев у отца секрет, как скрыто пройти к долинам Абхазии, все же мы чувствуем его неуверенность в себе. Мушаг-Пачалиа туповат и менее изобретателен, чем Яго. Хмурые глаза, нависшие лохматые брови, выцветший башлык закрывает часть лба и уши, заросший и давно небритый подбородок, какая-то отрешенность эти внешние признаки гармонировали с его внутренним, отталкивающим уродством предательской натуры.

В любой сцене, будет ли это встреча с немецким капитаном Дрегелем (арт. Аз. Агрба) или с отцом Дауром (арт. Л. Касландзиа), Мушаг-Пачалиа всюду угрюм и задумчив. Актер отказался от укоренившегося и в фильмах, и в спектаклях изображения облика предателя, вначале человека наглого и самоуверенного, а уже в конце растерянного и: трясущегося от страха негодяя. Мушаг у Пачалиа ярый, убежденный враг Советской власти. Его сердце ничто не трогает, даже смерть родного отца. Как спокойно и хладнокровно он предал Родину, тарке спокойно выслушивает и эту весть. Его единственная мечта-уничтожение той власти, которую он люто ненавидит. В разговоре с немецким генералом Мушаг дает обещание, что он будет делать все, что прикажут, и никого не пощадит.

К концу войны как никогда требовались жизнерадостные, светлые, призывающие к оптимизму спектакли. Народу, которому война принесла много страданий, хотелось забыть, залечить свои душевные и физические раны.