Актер быстро переносит своего героя в другую атмосферу. Надо спешить, время не ждет, до рога каждая минута, - вот какая мысль беспокоит сенатера. Устремив свой взгляд на генерала Артура, он мысленно, отсчитывает те дорогие минуты, которые так бесцельно травлятся здесь. И затем, выяснив мнение марионеточного правительства, Браун-Касландзиа доходит до крайнего бешенства и обрушивается на министра Квака.

Что будет дальше, чем окончится эта напряженная сцена? Но Браун делает паузу и говорит совсем другим голосом: Я вас прошу, господин министр, запомнить раз и навсегда, что в боях против этих свободолюбивых, как они сами себя называют, народов американские армии иногда называются вооруженными силами Организации Объединенных наций, а неамериканским, понятно?. Этот переход от гневного состояния к миролюбивой беседе, тонко переданной актером Л. Касландзиа, ярко раскрывает сущность хитроумного сенатора, который может усмирить свой гнев, когда это нужно. Медленно подходит он к военному министру Гелю со словами друзей люблю и начинает обсуждать оперативный план нападения на очередную страну, которая стала яблоком раздора.

В третьей картине, во время беседы с председателем комиссии ООН Лувеном (арт. Р. Агрба), еще больше вырисовывается антикоммунистическая сущность Брауна-Касландзиа. Он готов уничтожить и детей и женщин, потому что дети- это будущие коммунисты, а женщины... Ведь они же рожают детей. По мнению Брауна, уже одно это представляет великую опасность для мирового капитализма... Вот так рассуждает сенатор, приехавший в эту чужую маленькую страну.

Энергично ходит Браун-Касландзиа взад и вперед, ни минуты не давая отключиться Лувену, полностью завладев его вниманием, говорит, объясняет, задачи американского государства. В окно врывается шум приближающихся танков и бронетранспортеров. Шум все усиливается... В этом эпизоде Браун-Касландзиа весьма доволен, чувствует себя непобедимым, всемогущим человеком.