Но вот подходят немцы, завязывается неравный бой между превосходящими силами противника и двумя бесстрашными абхазцами... В сцене допроса актер с большой убедительностью передал мужество и непреклонность своего героя. В разодранной черкеске стоит он, еле дыша, слегка покачиваясь перед капитаном Дрегелем. Голова его опущена, окровавленная повязка свидетельствует о тяжелой ране. На вопрос немецкого капитана (арт. А. Агрба) Сколько вас было? он отвечает: Двое. Л. Касландзиа произносит это одно слово двое настолько внушительно и весомо, что оно звучит не как двое, а как целая сотня. Дрегель-Агрба не верит, кричит, чтобы старик говорил правду. Но Даур упорно -твердит: Двое. Дрегель доходит до бешенства, он никакие может совместить цифру два с количеством погибших немецких солдат в перестрелке.

Во встрече с сыном Л. Касландзиа раскрывает душевную теплоту, глубокое отцовское чувство. Если в предыдущей сцене допроса Даур-Касландзиа предстает упрямым, молчаливым, то в этой встрече с сыном Мушагом (арт. Ш. Пачалиа) он весь охвачен неизмеримой радостью. Даже забыты побои и пытки. Он хочет обнять сына, но руки связаны. Старик рад предложению сына совершить побег. Он не подозревает, что сын его предатель, что он пытается для немцев узнать тайную дорогу к побережью. Но стоило Дауру заметить У заключенного сына револьвер, как сразу же настораживается. Почувствовав, что его родной сын заодно с немцами, гнев захлестывает его. В голове быстро проносится Мушаг предатель. Не может быть! - В упор смотрит на сына, как бы спрашивая: Кто ты... мерзавец?

В заключительном эпизоде Даур-Касландзиа уже окончательно убежден, что Мушаг предатель. Голову старик держит высоко, презрительно смотрит то на капитана Дрегеля то на сына. Собравшись с силами, произносит: Бей, чего ты стоишь. Я убил твоих людей, а теперь я оскорбляю тебя. (Мушагу) Сын... (покачал головой) подойди ко мне, не бойся. Пятьдесят розог за сына, ей-богу, не так уж много.