Открыв его тайну, Зейнаб-Зухба этим самым хочет, чтобы Отар-бек почувствовал, как мучительно больно отдавать единственное дитя в лапы ислама. И хотя Зейнаб-Зухба жалко Гаяне, но она хочет разбудить угасшие чувства бывшего бесстрашного воина-грузина, верного друга царя Теймураза, Отара, сейчас трусливо ползающего перед мусульманином.

Сердце Зейнаб-Зухба полно негодования к Отар-беку. Она с язвительной улыбкой бросает ему в лицо оскорбления, называя презренным псом Солейман-хана. Каждым произнесенным словом она клеймит сто позором за измену.

Узнав, что Отарбек решил снять колокола с христианских церквей, чтобы они не беспокоили слух Солейман-хана своим звоном, Зейнаб-Зухба восклицает: Не заботься о колоколах Тифлиса, Отар-бек! Мы с ними оправимся и без тебя, тли они беспокоят твои уши и будят в тебе, что ты хочешь забыть? Этими словами она старается воздействовать на княжескую честь и совесть грузина. В этой сцене Зейнаб-Зухба воплощение грозной и неумолимой царицы. Ее глаза, обращенные к Отар-беку, горят ненавистью. Но вот она повернулась к Солейман-хану, и эти же глаза, минуту назад горевшие ненавистью, меняются, становятся ласковыми, ее слова, обращенные к повелителю, сладостны и успокаивающи.

Очень достоверно и искренне проводит эту сцену Минадора Зухба, где ее героиня проявляет удивительное самообладание: сколько надо выдержки и мужества, чтобы казаться преданной женой Солейман-хана и одновременно стараться разбудить в Отар-беке грузинского воина, заронить в его сердце искру надежды на победу.

После ухода Отар-бека Зейнаб-Зухба остается со своей старой верной нянькой Иссахар (арт. В. Дбар). Она смертельно устала от этой бесконечной игры, от этой двойной жизни. Оставшись наедине с Иссахар, становится тихой и задумчивой. В ее сердце с новой силой вспыхивает никогда не угасающая материнская любовь к своему сыну, которого она не видела уже двадцать лет. Не видела с той страшной ночи, когда насильно оторвала от своей груди плачущего ребенка и отдала старику Ананию, чтобы сохранить ему жизнь...