Выражением крепкой, органической близости профессионального актерского искусства с эстетикой народного площадного театра явилось творчество одного из наиболее ярких актеров московского театра, Андрея Ожогина (1746-1814).

Биографические сведения об этом актере очень скудны. В 1758 году он был принят в «класс художеств» разночинской гимназии при Московском университете, где обучался «рисовальному искусству». В каком году Ожогин впервые выступил на сцене, неизвестно, неизвестно также, что и как он играл в те годы и как произошло превращение «подмастерья рисовального» в актера. Первые сведения об Ожогине-актере относятся к антрепризе Титова, то есть ко второй половине 60-х годов. Вполне вероятно, что он начал играть еще в университетском театре. Расцвет творчества Ожогина приходится на времена театра Медокса.

В историю театра Ожогин вошел как самый популярный актер московского театра 70-90-х годов XVIII века. Это был подлинно народный комик. По характеру дарования он близок петербургскому комику Шуйскому. Но петербургский актер состоял в труппе придворного столичного театра, и это не могло не отразиться на манере игры Шуйского, сдерживая, свободу проявления буффонного и смелого комизма. Ожогин же играл в «вольном» театре, где демократическая публика имела гораздо большее значение, нежели в придворном петербургском театре.

Ожогин был любимцем райка, то есть самой демократической публики. Один из позднейших историков театра называл этого «славного комика» «единственным звеном театра и народа»

Портретов Ожогина или его изображений в ролях нет. Однако облик актера, хотя бы в общих чертах, можно представить по воспоминаниям современников. У него была высокая, очевидно, нарочито нескладная, долговязая фигура, а подвижное лицо привлекало зрителей невероятно выразительной мимикой. Игра его поражала какой-то особой непринужденностью, свободой жизни на сцене. Простота и естественность его игры органически сочетались с яркой буффонадой, выдумкой и импровизацией.