В условиях идейной гегемонии дворянства новаторство Ломоносова не могло утвердиться в «классической» трагедии 50-70-х годов XVIII века и получило свое развитие и воплощение только в теории трагедии, разработанной Пушкиным, и в его «Борисе Годунове».

Идейный замысел определил также особенности художественной формы трагедии «Тамира и Селим». Отсутствие героев, переживания и поступки которых имели бы решающее значение в развитии действия, вело к отсутствию того своеобразного психологизма и повышенной чувствительности, которые в трагедиях Сумарокова должны были подчеркивать значительность мыслей и чувств их персонажей. С наибольшей драматической выразительностью в «Та-мире и Селиме» даны описания битвы на Куликовом поле. Сила поэтического дарования Ломоносова направлена на создание живой, впечатляющей картины этого события. Тема великого исторического значения борьбы русских против татарского ига проходит через всю трагедию. О битве на Куликовом поле рассказывается в первом, втором, третьем и пятом действиях.

...Мамай единым вдруг ударом Против Димитрия ордам лететь велел, И в мужестве стремясь на полк противный яром, Скакал с мечом своим чрез бледны кучи тел. Российския в крови повержены знамена, И князь Московский был отвсюду окружен,

И сила войск его слабела утеснена: Сомненья нет, что он Мамаем побежден.

Дальнейший ход действия определяется уверенностью героев трагедии в победе Мамая и поражении русских.

Во втором действии Селим, заключив мир с Муметом, просит отдать ему в жены Тамиру. Мумет колеблется. Появляется вестник «с придонских полей», сообщающий о полной победе Мамая над Димитрием, о гибели русских войск: