«Сладостность» языка, поражавшая зрителей первых русских трагедий, достигалась и путем введения в русскую драматургию нового, силлабо-тонического стихосложения, основы которого были заимствованы Тредиаковским и Ломоносовым из народной поэзии. Тредиаковский в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» писал: «...всю я силу взял сего нового стихотворения из самых внутренностей свойства нашему стиху приличного поэзия нашего простого народа к сему меня довела сладчайшее, приятнейшее и правильнейшее разнообразных стоп падение подало мне непогрешительное руководство...»

Установление связи русского классицизма с традициями демократического театра и животворным источником - народным поэтическим творчеством - позволяет говорить о прямой преемственности классицизма как нового литературно-театрального направления по отношению к театру и драматургии предшествующего исторического периода.

Особое место в истории русской «классической» трагедии занимают трагедии Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765) «Тамира и Селим» (1750) и «Демофонт» (1751). Наибольший интерес из них представляет «Тамира и Селим», намечающая особый тип русской «классической» трагедии, противостоящей дворянской трагедии сумароковской школы. Для сумароковских трагедий характерно обращение к полулегендарным временам первых русских князей, которые рассматривались как родоначальники дворянской государственности.

Ломоносов в трагедии «Тамира и Селим» обращается к эпохе освобождения России от татарского ига и изображает события, связанные с борьбой русского народа за свое независимое государственное существование. Решающее значение в трагедии имеют не действия монархов, от которых в сумароковской трагедии зависят судьбы народов и государств, а исторические события, определяющие судьбы монархов, царств и отдельных личностей. Таким событием в трагедии является битва на Куликовом поле. Однако при этом Ломоносов, связанный законами классицизма, соблюдает канон «классической» трагедии. Главные действующие лица «Тамиры и Селима» - Цари, царевичи, царская дочь; в трагедии дана типичная для классицизма драматическая коллизия разума и страсти - долга и чувства. Соблюдены и «классические» «единства».