Трагедия как бы спускалась с вершин «высокого» жанра, трактующего о проблемах государственного или социально-философского масштаба, и приближалась к драме, к изображению того «обыкновенного и простого действия», о котором говорил Карамзин. Обыкновенными и простыми были и основной драматический конфликт и события пьесы, которые показывали горестную судьбу юноши и девушки, полюбивших друг друга, но разлученных неумолимыми обстоятельствами.

Отмеченная Карамзиным склонность к описанию чувств, особенно проявившаяся в этой трагедии, придает ей своеобразное лирическое звучание. Оно ощутимо в монологах Трувора и Ильме-ны и в особенности в сценах прощания, построенных в форме диалогов главных героев драмы. Частое применение реплик-полустиший, разбивающих мерный ритм александрийского стиха, обилие междометий-восклицаний - все это окрашивает речь персонажей в лирические тона. Примером может быть сцена разлуки Ильмены и Трувора - она должна идти к алтарю с немилым ей Синавом; Трувор отправляется в изгнание:

Интересен образ Синава. По поступкам он тиран и деспот, но таким делают его всепоглощающая страсть и сан монарха, представляющие благодаря его эгоистическим стремлениям угрозу для прав человека и безопасности общества. По природе он благороден и сам осуждает себя по непререкаемым нравственным законам. Глубина его отчаяния, готовность принять самую строгую кару за свою вину и в то же время его гордый вызов небу - все это позволяет видеть в Синаве абрис мятущихся и кающихся героев русской литературы.