Строгий и величественный образ трагического спектакля подчеркивался его оформлением. Все пять актов трагедии шли в одной декорации, обычно изображавшей при помощи перспективного задника и боковых кулис «дворец вообще». Монументальная и четкая архитектурная композиция давала ощущение мощи, подчиненной строгому разумному логическому плану. Сцена, лишенная мебели, утвари и всего, что могло нести печать быта и повседневности, была полностью отдана актерам. Максимальной сосредоточенности внимания зрителей на актере немало способствовала сама драматургия «классической» трагедии, строго ограничивавшая число персонажей.

Лаконизм и даже скупость оформления и всей театрально-зрелищной стороны спектакля во многом определялись законом «единства места»: между актами не надо было менять декорации и делать перестановки, а потому отпадала необходимость в занавесе, скрывающем в антрактах сцену от зрителя. Красочность и театральную яркость вносили в спектакль пышные и эффектные костюмы, сочетавшие в себе элементы условно трактованной античности и современной придворной моды.

В основе теории «классической» комедии лежала принятая философией XVII века нравственная концепция, утверждавшая, что наряду с естественными страстями, заложенными в самой природе человека, есть страсти не естественные, но рожденные нравами. Столкновения первых с законами разума и велениями долга трагичны. Страсти второго порядка, толкая человека на неразумные поступки, делают его смешным. С такими пороками, как скупость, тщеславие, лицемерие и т. д., надлежит бороться оружием смеха. Это и составляет задачу комедии, «низкого» жанра, призванного осмеивать «низкие» страсти. Такого рода страсти и недостатки трактовались как общечеловеческие, но анализ и осуждение их требовали воспроизведения конкретных нравов и быта. А это вносило в «классическую» комедию черты реалистической достоверности в изображении современной жизни.