«Акт о царе перском Кире и о царице скифской Томире» отличается тем, что центральным образом здесь является отрицательный персонаж -- злобный царь и впервые в русской драматургии слово тиран употребляется не для обозначения жестокого любовника, как это было обычно в галантной любовной литературе петровского времени, а для определения жестокого царя, нарушающего все законы. Пьеса не имеет любовной интриги: действие построено на изображении борьбы скифов, защищающих свое государство от завоевателей - персов. В художественном отношении пьеса хранит следы близости к школьным действам, откуда заимствованы аллегорические персонажи - Ненависть и Фортуна.

Названные выше пьесы, вероятно, составляли лишь небольшую часть репертуара «охочих комедиантов» первой половины XVIII века. Тексты многих пьес не сохранились, нам известны лишь их названия. К числу последних принадлежат, по-видимому, и те «комедии», о представлении которых упоминает Сумароков в одной из своих статей: «...я бывал на комедиях, смотрел Александра и Люд-вика, Париж и Вену и другие комедии...» Пьеса «Александр и Людвик», очевидно, является инсценировкой повести, входившей в «народную книгу», известную в России еще с первой половины XVII века под названием «Повесть о семи мудрецах». Повесть «Александр и Людвик» в виде рукописной книги имела хождение и в XVIII столетии. Вторая «комедия», упомянутая Сумароковым, была, вероятно, инсценировкой рукописной повести «История о ве-ликославном цесарском кавалере Париже и прекрасной кралевской дзери именем Вена».

Статья Сумарокова, в которой он говорит об этих «комедиях», виденных им в детстве, представляет значительный интерес для истории русского театра и является одним из доказательств связи между демократическим театром первой половины XVIII века и драматургией русского классицизма.