Разбойнические мотивы звучат в песнях о расправах с боярами, с купцами, разбогатевшими на обмане народа, и с богатеями-крестьянами, занимающимися ростовщичеством. Так, в скоморошьей песне «Усища» , в которой Белинский видел «удальство и молодечество, а сверх того и ироническую веселость как одну из характеристических черт народа русского», разбойники приходят «в гости» к богатому мужику: «Он ведь денег не кует, да деньги взаймы дает». Забрав деньги, «усища» вежливо благодарят хозяина и с подлинно иронической веселостью обещают ему: «...двор твой знаем, - еще придем». В другой песне «веселые», то есть скоморохи, забирают у старой бабы, очевидно тоже ростовщицы, огромные по тем временам деньги - «четыреста рублев». Уходя, «веселые» обнадеживают старую бабу:

Опять зайдем, Мы кубышку твою знаем,

Опять возьмем, А тебя дома не найдем,

И двор сожжем.

К тому же известно, что скоморохи, приходя в монастырские деревни, где им запрещалось играть, применяли «сильную» игру, то есть устраивали свои представления насильно, очевидно, прибегая к тому же приему при получении платы за представление.

Не вполне ясны вопросы о социальной дифференциации скоморошества и его организационных формах. Их деятельность, проходившая в условиях классового, феодального общества, естественно, не могла хотя бы в какой-то мере не испытать воздействия идеологии и культуры его правящего класса. Но едва ли можно, как это иногда делали исследователи скоморошества и историки театра, видеть в нем как бы два направления: народное и, условно говоря, придворное - обслуживающее дворы князей, царей и бояр. Ведь скоморошество - это явление культуры. И на ранних стадиях формирования национальной культуры вряд ли можно говорить о четком обозначении тех двух культур, которые существуют в каждой национальной культуре и о которых говорит В. И. Ленип в работе «Критические заметки по национальному вопросу».