В том же направлении шла и работа исследователей русского классицизма. Пожалуй, только с тем отличием, что специалисты по зарубежным литературам и театру не включают русский классицизм в создаваемые ими новые концепции европейского классицизма. Так, Обломиевский в книге «Французский классицизм», говоря о классицизме во Франции, Англии, Германии, Италии, то есть о классицизме общеевропейского масштаба, исключает из него русский классицизм XVIII века, объясняя это следующим образом: «Мы не касаемся здесь русского классицизма, ввиду того, что он носил, если вспомнить произведения Сумарокова, Хераскова и даже Княжнина, Озерова, несравненно более подражательный характер». Там же, вспоминая, что «Белинский пустил в ход кличку «псевдоклассический», которая покрыла собой и великих гениев, и унылых виршеплетов, отодвинув классицизм в целом на ступень второсортной, главным образом подражательной, неоригинальной литературы квалифицировал в той же статье классицистов как «поэтических уродов», осуждал их за «натянутую декламацию» и «реторическую шумиху», поносил их «декламаторское резонерство» их «пошлые сентенции», Обломиевский объясняет все это тем, что Белинский, «говоря о классицизме, имел в виду главным образом его русских эпигонов вроде Сумарокова и Озерова». Таким образом, обосновывая новую концепцию европейского классицизма, автор наносит по этой концепции весьма ощутимый удар, по сути, солидаризируясь с определением русского классицизма как «псевдоклассицизма», а его представителей как «поэтических уродов», «унылых виршеплетов».

Новые концепции русского классицизма, постановка проблемы русского просветительства XVIII века, изучение истории журналистики и критики, монографические исследования творчества ряда драматургов (Сумарокова, Княжнина, Лукина, Фонвизина, Плавиль-щикова и других) - все это явилось ценным вкладом в изучение театра XVIII века. В результате работы советских исследователей старого русского театра огромная эпоха в его истории от истоков и до начала XIX века перестала восприниматься лишь в качестве предыстории театра XIX-XX столетий, перестала быть неким придатком к его подлинной истории, историческое значение которого невелико, а эстетическая ценность и того меньше.