Он знал: обращение к народу возвышает искусство. Создание художественно-общедоступного театра выражало демократический пафос его эстетики. Встречи с Чеховым и Горьким во многом определили эстетические позиции Станиславского, послужили великолепной школой воспитания в нем лучших качеств истинно народного художника. И когда революция широко открыла двери театра для нового, демократического зрителя, Станиславский воспринял это как событие историческое и незабываемое. В этом не было для него никакого преувеличения. Создание подлинно демократического, народного театра в условиях старого, антагонистического общества именно он, Станиславский, считал делом безнадежным. Еще задолго до революции его угнетала мысль о том, что театр лишался возможности удовлетворять духовные потребности своего демократического зрителя; что общественная миссия театра оказывается заключенной в тиски; что на сцену нельзя вывести рабочего, который говорил бы о своих рабочих делах, нельзя вывести крестьянина, который затрагивал бы интересующие его аграрные проблемы: что театр, подавленный всяческими ограничениями, лишен наиболее важных мыслей и чувств, которыми живет современный ому зритель.

Театр демократических устремлений долгие годы виделся Станиславскому лишь в идеале, он сознавал невозможность осуществления самых заветных своих мечтаний. Пришла революция, и вместе с ней пришло время реального воплощения в жизнь самых прекрасных идеалов, которыми жили художники прошлого: театр впервые получал возможность непосредственно делиться со сцены своими мыслями, чувствами, переживаниями с народом, с самыми широкими слоями демократического зрителя. И художник как бы заново определял истинное свое призвание. Это происходило не сразу. Нужно было время, чтобы осознать и всем своим существом открыто принять историческую закономерность великих перемен, принесенных революцией. И когда пришло это время, то как естествен был переход Станиславского на сторону революции, переход, подготовленный всей предшествовавшей деятельностью художника-демократа. Ему нужно было твердо убедиться в том, что создаваемое им искусство способно отобразить повое, глубоко заглянуть «в революционную душу страны», быть духовным спутником и соратником победившего парода.