В близком преддверии бурного нынешнего века ярким светом вспыхнула эта неугасимая звезда небывалой величины, освещая путь многим поколениям художников русской, -да и не только русской - сцены.

Что же явилось вечно живым источником се света?

Великий реформатор сцены мог совершить свой удивительный подвиг в искусстве потому, что в его руках была незримая эстафета, унаследованная им от Щепкина и Пушкина, Островского и Гоголя, потому что он впитал в себя все прекрасное, живое, лучшее, что дала миру передовая, вольнолюбивая и демократическая русская национальная культура. Как боевое знамя поднял он ее прогрессивные реалистические традиции, ставшие непоколебимо прочной основой всех его исканий, замыслов, мечтаний, художественных свершений. В этом-то и была неодолимая сила его открытий, его новаторства. Творчески воспринятые им живые традиции прошлого помогали движению вперед, ни в чем не сдерживая развития его могучего таланта. Делом всей своей жизни Станиславский убеждает, что беспечное забвение традиций, игнорирование художественного наследия, разрыв с национальной культурой неизбежно обрекают на провал самые заманчивые и, казалось бы, многообещающие новаторские начинания.

В ту далекую уже пору, когда только что возникший Художественный театр выпустил в мир свою «Чайку», она повсюду разнесла радующую весть о рождении нового искусства. Новое давало о себе знать в гордой горьковской песне буревестника революции, в чеховском предчувствии надвигавшейся на тогдашнее общество очистительной бури. Смелая театральная реформа, осуществляемая Станиславским и Немировичем-Данченко в союзе с Чеховым и Горьким, получала глубочайший общественно-политический смысл. Молодой театр занимал достойное место в духовной жизни общества, выдвигал перед ним новые жизненные проблемы, новые идеалы.